Детей было мало, и я потихоньку оклемалась от бесконечных бабушек с давлением, сердцем, детей с больными животами, от наркоманов и алкоголиков. Меня перестало укачивать в машине, и нам дали "канарейку" - желтую машину реанимации.
Плакать почему то все равно хотелось. Мир меня не слушал, не понимал, или я плохо слушала мир. Спать не хотелось, или хотелось невероятно, сложно было понять. Хотелось звонить сестре, Саше, маме, хотелось день лета, чтобы встать в 11,поехать в сад и там повозиться с растениями, чтобы безумно тепло, но не очень жарко, а потом в гости и там тусить, печь вкусное и лежать на полу.
Хотелось уехать в другой город, сидеть на вокзале, разговаривать с незнакомыми, кормить бродячих кошек. Одеть самые рваные джинсы на свете, попробовать поездить автостопом.
Я не знаю, что будет. Сейчас снова. Это меня снова пугает, и я боюсь даже не плохого, я не хочу неизвестности.